“Крысы”
Андрей Ильин.
Это не моя история, но моего друга, аж с детсадовских времен, который оттрубил срочную на Тихоокеанском флоте, да не на какой-нибудь калоше, а на флагмане Адмирал Синявин вблизи начальства, так, что даже однажды живого Брежнева видел!
А флот наш тогда был хоть и могуч, но неоднороден. Были свеженькие, муха на палубе не сидела, ракетоносцы, а были такие дедушки русского флота, которые еще при царе горохе по морям ходили.
Внешне посудины эти были вида самого грозного, с орудиями главного калибра, куда запросто матрос мог живьем влезть и так, на дембельский альбом по пояс наружу высунувшись, сфоткаться . Но коли присмотреться то были они латаны-перелатаны
И кроме всего прочего, кишели они крысами.
Крысы это тема для флота особая. Крысы корабельные одновременно с мореплаванием появились. Они еще с древними греками в Карфаген плавали и с Христофором Колумбом Америку открывали. А у Магеллана, по случаю голода, шли по дукату за тушку. Нет кораблей без матросов и без крыс тоже. И потому легенд про них моряками сочинено – масса. Самая расхожая, про то как крысы с обреченного корабля первыми бегут, порой когда он еще в порту у стенки стоит. Мол чуют. Говорят с Титаника по швартовым канатам их десятки бежали! Туда – миллионеры, обратно крысы!
Но это, так сказать, сказки-легенды.
Быль она скучнее будет.
В жизни крысы сильно морякам жизнь портят – жрут что ни попадя – от продуктовых запасов до электрокабелей высокого напряжения включительно. Расказывают что при Генералиссимусе они как-то сожрали особосекретный пакет, облепленный сургучными печатями, отчего отцы командиры сменили свои мостики на тачки, а кителя на телогрейки и пошли валить лес в Игарке.
Такие это вреднючие создания. И избавиться от них нет никакой возможности! Потому как корабль это такая махина с такими никогда и никем не посещаемыми закутками и укромными уголками , с тысячами метров трубопроводов и полостей что выловить там крысу нет никакой возможности!
Ладно у подводников, там можно задраиться, притопить у стенки ракетоносец и напялив химзащиту и противогазы распылить по отсекам какое-нибудь боевое ОВ – ну там хлор или зарин. И подождать пока все крысы подохнут, потому что бежать им с субмарины некуда!
С надводными судами дело обстоит хуже.
Так вот мой рассказ по корабль, который еще при Николае-кровавом со стапелей сошел, японцам в качестве трофея достался, и нам по контрибуции обратно отошел.
Корабль был большой и железный. И крысы там, конечно были. И были какие-то особенные, наглые с японским прищуром не иначе потомки микадо. И достали они всех так, что дальше некуда – то мешок перловки попортят, то кабель связи перегрызут, то китель капитана испоганят, то на физиономию проверяющего ночью спрыгнут.
Ну как с ними бороться?!
Конечно, их травили.
И кошек на борт притаскивали. Но те кошки, оказались бесполезны по причине подверженности морской болезни и нежелания ползать по холодному железу. Пардон, блевали кошки на бортовой качке и орали хуже чем в марте просясь на берег.
В общем создалась безвыходная ситуация.
А посредством чего в советской армии решались таковые неразрешимые задачи? Верно – посредством личного состава. Потому что то, с чем не способен справится никто с тем запросто может совладать личный состав – если всем скопом. И если конечно его хорошо простимулировать. А что есть лучший стимул для солдата – опять верно – ранний дембель или отпуск на родину. Отчего по дембельскому аккорду дембеля за неделю такое творят что иному СМУ не под силу!
К примеру призывает командир части дембелей и спрашивает – кто хочет пораньше домой свалить?
Все хотят!
Ну тогда постройте мне вон там зданьце в два этажа с крыльцом и беседочку рядышком со скамеечками и урной для окурков. В общем все в точности как в сказке про Ивана дурака – а сооруди мне добрый молодец к утру хрустальный дворец, а не то голова с плеч.
Ну у Ивана-дурака ладно, конек-горбунек волшебный имелся. А у дембелей за душой ни хрена подобного. Кроме желания побыстрей домой свалить.
– Лады,- говорят дембеля – сделаем, как два пальца.
Хотя вообразить невозможно чтобы за неделю целый дом построить!
– А стройматериалы дашь?
– А вот хрен вам на каждое отдельно взятое рыло, чтобы слюней до земли не распускали. Со стройматериалами я и сам построю,- ответствует командир,- Ухари нашлись!
– Ладно,- говорят дембеля.,- А как насчет техники?
– А вот тот же предмет, тем же макаром, но с изнанки, да по самые гланды – а не технику вам. Техника мне самому нужна.
– Тогда может людьми подсобишь?
– А моей жены вам не нужно? А то я дам! И еще тещу подгоню и сам в подсобники на разгрузку встану. Может хотите?
Не-ет…
Не хотят…
Но как же можно построить за неделю дом без материалов техники и людей?
– А это меня ни разу не …, пардон – волнует,- говорит командир,- Техники и них у долбодонов нет!… А вы выродите и скажите что нашли! Дембеля вы или хвост собачачий! Прошлый призыв мне за пять дней казарму сладил, любо-дорого, а вы сопли по воротникам мажите!…
Впрочем, я никого не неволю – дело это дело сугубо добровольное,- сладко говорит командир,- Можете отказаться. Но тогда вы у меня, проститутки мужского рода, месяц на карачках, как новобранцы над унитазами простоите и на дембель 31 после вечерней поверки пойдете, в старом, второго года носки, х.б.. Ясно?
– Так точно!
– Ну тогда время пошло!… Отсюда и до дембеля!…
И что вы думаете – через неделю домик стоит свежекрашеный и крыльцо при нем и беседка со скамеечками и плевательница – любо-дорого посмотреть.
А то что где-то стройматериалы пропали и кран с экскаватором на неделю угнали, чтобы покататься, а после бросили и что молодые неделю на ходу засыпали и пепельница хромированная из гарнизонного дома офицеров пропала – это никого ни разу! Или как говориться в армии – кого е… пардон, может обеспокоить, случившееся не с ним несчастье?
Вот какие чудеса может творить наш, на всю голову, доблестный личный состав!
Отсюда и кидают его в прорыв – хоть урожай спасать, хоть радиацию в Чернобыле лопатами грести хоть крыс изводить.
– Значит так,- говорит командир той самой посудины – пробабушки всего русского флота,- Не можем по другому, будем как всегда! Будем бороться с трудностями вверенным нам личным составом! Доведите до сведения матросов, что тот кто мне больше крыс сдаст, тот у меня в отпуск к девкам поедет! Слово офицера!
И что тут началось!….
То что должно было!…
В первый же день притащили сто крыс. Причем крыс находили, отчего-то, только матросы третьего года службы а новобранцы ну хоть бы одну. Ну видно, у старослужащих глаз был зорче.
Притащит матросик крысу, сунет боцману под нос.
– Фамилия?- спрашивает боцман.
И ту фамилию в особый гроссбух заносит и ставит против цифру один. То есть значит плюс одна крыса. Ставит и кидает крысу за борт.
Во второй день крыс было сто пятьдесят. И пришлось за ними туда лазить, где отродясь никого не заносило. И чего там только, заодно не отыскали. В том числе заначку в виде царских бумажных рублей и самурайский меч-кладенец.
– Ладно,- сказал командир,- Начало положено.
В последующие дни крысиный поток не ослабевал. И уж куда только эти бедные создания не забивались, их все-равно находили, загоняли, отлавливали и тащили боцману
– Фамилия?- спрашивал боцман и ставил в гроссбух очередную цифирку и бросал за борт очередную крысу.
Через неделю, вопреки ожиданиям, число сдаваемых лишь увеличилось.
И прибывало бы и дальше, кабы корабль не вышел в море. А то, наверное, во всем Приморском крае все крысы и мыши перевелись бы напрочь, по причине того, что матросы наладили товарно меновую торговлю с береговыми пацанами, давая за дохлую крысу флотские значки и знаки различия.
По выходу в море крыс сдавать стали меньше.
Но потом, вдруг, опять больше.
– Фамилия?- интересовался боцман,- Петров? Ага…,- и ставил цифирку. И майнал крысу за борт.
А через полчаса тот являлся вновь с новой крысой.
– Петров? Ну-ну…,- радовался боцман.
Цифирка и бросок крысы в открытое море.
Полчаса и – новая крыса.
– Петров?! Хм… Ты где их, мамкина радость, берешь?
– Так ловим таащ боцман.
– Ага… Лады… – цифирка и бросок крысиной тушки за борт. Как говорится – на корм рыбам.
Падает крыса в воду, прибивается к борту и тащится вдоль него, стукаясь о железо, к корме. Но рыбкам не достается! Ни-ни!
Потому что на корме со здоровенными самодельными сачками толпятся морячки. А кое-кто, чтоб наверняка, за кормой на веревках висит, дабы быть ближе к добыче
– Вижу!… Вот она, по правому борту идет,- кричат сигнальщик,- Сейчас выскочит!
И разом, десяток сачков, черпают море.
Хлоп!
Есть крыса!
Попалась!
И счастливчик волочит крысу вверх.
– Молодец!- хвалит удачливого ловца старослужащий,- Давай ее сюда.
Крысу вынимают из сачка и тащат… Да нет, не боцману, а тащат в сушилку, где укладывают под калорифер и сушат и расчесывают гребенками и вообще наводят полный марафет, что в твоем салоне красоты. Ну или крысоты…
И вот крыса-утопленница совсем как новенькая – сухая, гладкая с блестящей шкуркой.
И вот теперь уже тащат ее боцману.
– Фамилия?… Маму твою… Опять Петров! Ты их что рожаешь?
– Никак нет – ловлю. Согласно приказанию командира.
– Ладно, иди.
Цифирка и бросок крысы за борт.
Уже в шестой или седьмой раз!
– Вижу! По левому борту! Сейчас выскочит!
Сачки в море, черпают воду – вот она крыска! А скорость корабля, между прочим, узлов пятнадцать и волна набегает так, что древки сачков в дугу заворачивает, а тех что на канатах висят из сторны в сторону мотает аки флюгера.
Хлоп!… Поймали!
Тащи ее, родимую, в сушилку, в восьмой, между прочим, уже раз!
Посушили, причесали и к боцману.
– Петров?!!… Бабушку твою…
Цифирка, бросок…
И так бы это и продолжалось и тех пяток несчестных крыс оборачивали до бесконечности, кабы не случай.
А случай был таков.
Шел по морю адмиральский катер, по какой-то своей адмиралькой надобности. И пребывал на нем, собственной персоной, адмирал. И еще проверяющий из Москвы из самого ЦК. И обозревали они вдвоем в двадцатикратные бинокли море и вверенный им флот. И вот чего-то они такое увидали, что аж вперед подались.
– Это чего это такое?- удивился проверяющий, тыкая пальцем в боевую единицу,- Чего это они там делают? На ходу. А?
И верно, видно в бинокль, как на корме идущего полным ходом корабля, какие-то мамины создания на веревках висят и чего там длинными швабрами делают.
– Удивительно… А Евгений Мартынович?
А адмирал бинокль в глаза наполовину втолкнул и аж посерел весь, наблюдая гирлянду болтающихся на веревках над водой матросиков.
Ах вы выкидыши мамины!… Ах вы чудаки на известную букву алфавита.
Но не растерялся адмирал и что ответить нашелся быстро.
– А это Семен Владимирович учения такие. Максимально
приближенные к боевым. К примеру если во время войны торпеда в корму ударит, то надобно пробоину по-быстрому закрыть. Вот мы и отрабатываем.
– Но это же наверное рискованно?- подивился мужеству матросов проверяющий.
– Так ведь служба такая, не щадя живота своего,- ответил адмирал,- Иначе никак невозможно. Личный состав должен быть готов на случай происков мирового империализма. Обстановка сами знаете какая.
– А… ну да,- согласился проверяющий,- Но вы уж отметьте личный состав.
– А вот это обязательно,- пообещал адмирал,- Всенепременно. Отметим. По всем статьям. И так отметим. И эдок. Всех И каждого. И командира особо…
– Не забудьте.
– Будьте спокойны. Не забуду.
И не забыл.
И как только укачавшийся проверяющий спустился вниз вызвал всех, попавшихся под горячую руку офицеров.
И сказал:
– Это же какая же собака женского рода, надумала корабль на ходу красить! Якорь ему в клюз вместе с цепью!
Это же ни в какую армию и в нее?!…
И пальцем тычет.
Офицены молчат и головы в грудную клетку втягивают. В точности как черепахи.
– Вы что – дети подземелий, белены тут все обкушались?
А ну, дай мне сюда на связь того долбодона.
Дали.
И красный как рак после купания в кипящей воде адмирал, пять минут высказывал свою точку зрения относительно того что он увидел.
– Что это у тебя там за цирк на корме, недоразумение ты ходячее? Что это у тебя там за акробаты, мать их! Ты за каким корабль на ходу малюешь?… Репин блин… Ты за каким?… И куда… И туда… И сюда… Маму твою!… И тетю…
Да я тебя… Тебе… В… На… И снова в….
И присутствующие офицеры разом согласно головами кивали на каждое «в» и «на».
– Чего молчишь? Папин огрызок? Чего язык куда не положено засунул.
А как тут сказать, когда слова не вставить?
– Ну?!
– Никак нет! Никаких окрасочных работ не производится!- заикаясь отвечает командир.
– Да?… А на корме у тебя что болтается?… Погон штопаный?
И точно, болтаются. И уже невооруженным глазом видно матросов с сачками.
Ботаники-натуралисты разрази их гром!
Потом были разборки.
На палубах.
И на коврах.
В положении – на карачках, но по стойке смирно!
Адмирал, как обещал, ничего никому не забыл. Влепил командиру строгача и очередное звание и заодно ордер на квартиру засунул туда куда грозился… в общем под сукно. Но не за акробатов, за совсем что-то другое. Потому что за акробатов вынес благодарность, как за образцово проведенное учение, приближенное к боевым. Как обещал проверяющему из ЦК. И отослал копию приказа в Москву.
И говорят, даже, тот проверяющий доложил об этом случае на Политбюро, в качестве вдохновляющего примера доблестной, на благо отечества, службы, воспитанного партией и комсомолом, личного состава.
А боцман, с тех пор, стал обрезать крысам хвосты.
Принесут ему крысу, он возьмет ее и хвост ножницами – чик! Да не просто, а как-нибудь так наискосок, фигурно, чтобы, значит, ему ту крысу во второй раз не притащили. Отрежет и крысу за борт бросит. А хвост с другого борта.
– Как фамилия?
– Петров.
– Иди…
А сам в гроссбух фамилию пишет и цифирь против нее ставит.
Потому что с крысами все-равно надо бороться. Пока они весь флот со всеми его потрохами не сожрали…
Вот так закончилась эта история.
А может не закончилась. Потому что в кубриках, коллективный матросский ум напряженно размышлял как-бы так сделать, чтобы хвост можно было обратно к крысе прилаживать, да так, чтобы он как новый был.
А придумали или нет – я не знаю, по причине того что мой дружок, что на флагмане Адмирал Синявин службу нес и эту историю мне рассказал – дембельнулся.
Но я так думаю – что придумали. Непременно. Потому что за отпуск или дембель боец такое удумать может, чего даже ста академикам в голову за сто лет не придет!
Потому как стимул!…