Диверсия – 3 книга
В общем, все, как обычно и бывает при заказных убийствах. Стреляных гильз и трупов во множестве, а свидетелей – ни единой живой души.
Но что самое удивительное, не были установлены не только совершившие нападение преступники, не была установлена личность самого потерпевшего. Его паспорт, водительские права и прочие имеющиеся у всякого гражданина всякого государства документы нашли. Но дело в том, что никто эти документы ни ему, ни кому‑нибудь другому никогда не выдавал. Ни паспорт, ни права, ни диплом, ни даже свидетельство о рождении. То есть погибший гражданин не рождался, не получал по истечении шестнадцати лет паспорт, не заканчивал средние и высшие учебные учреждения и не сдавал на водительские права. Но все это имел!
Как же такое могло случиться?
Милиция на этот вопрос ответить не смогла.
Ничего нового не добавили и пострадавшие мафиозные киллеры, в сотый раз, через референта‑телохранителя, пересказывавшие перипетии подъездной баталии.
– Я сюда. А он сюда. Тогда я за шпалер, а Лысый деревянным чурбаном под ноги. И уже не дышит. А чем он его ткнул – не ясно. Ножа я не видел…
– А что вы видели?
– Ни черта не видел. Там темно было. Как ночью в заднице у сидящего на ней негра…
Столь же невнятные показания давали соседи.
Нет, никто у него не гостил, никто не ночевал, никто, кроме жэковских слесарей и электриков, не приходил. По всему видно, покойный жил букой, посторонних в свою жизнь не допуская. Только «здрасьте» и «до свидания» при случайной встрече на лестничной клетке. Или на общем субботнике. Может, у него горе какое случилось. Или болезнь…
Одним словом – никаких контактов. И эта ниточка оборвалась, едва начавшись. Прямо не человек – а человек‑невидимка из уэллсовской книжки.
Вот эта изолированность от внешнего мира больше всего и настораживала нанятых Хозяином спецов‑следователей. Не бывает в этой жизни людей с полностью обрубленными контактами. Чтобы без жен, сожительниц, близких и дальних родственников, без друзей, приятелей и случайных собутыльников. Учился же он в школе, служил в армии, пил пиво, крутил романы. Должен же он кого‑то и его кто‑то знать.
Этого не знал никто! Вернее – все, но ровно настолько, насколько необходимо, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания.
– Вы были правы в своих подозрениях: этот покойник не был обыкновенным человеком, – сказали следователи. – Этот покойник только маскировался под обыкновенного человека.
– Тогда кто он был?
– Это самый трудный вопрос. Мы получили его фотографию и отпечатки пальцев, но не смогли идентифицировать их ни в одной картотеке. Он не привлекался ни по линии МВД, ни по линии органов Безопасности. Он не служил в спецчастях Министерства обороны и ГРУ. Он не занимал никаких должностей ни в одной известной нам организации подобного профиля.
– Может быть, он не наш «спец»? Может быть, он их «спец»?
– Мы навели некоторые справки во внешней разведке. И получили отрицательный результат. Кроме того, у него славянский тип лица и полное отсутствие какого‑нибудь акцента и каких‑либо внешних контактов. Нет, он не похож на их шпиона. Тем более они уже давно не засылают к нам своих агентов, а вербуют их из числа имеющих доступ к государственным секретам специалистов. Это дешевле, безопасней и не требует языковых и страноведческих сверхусилий, которые необходимы для превращения среднего американца из пригородов Нью‑Йорка в выпускника сельского ПТУ с Рязанщины.
– А если допустить, что он не «спец», а просто скрывающийся от алиментов прохожий? А трагические последствия драки между ним и нашими дуболомами‑исполнителями это только игра случая? Стечение разного рода обстоятельств.
– Алиментщик?.. Мы переложили событийный ряд имевшего место происшествия на понятный компьютеру язык и отсмотрели его в координатах реального времени. А затем в режиме один к десяти, один к ста и один к тысяче замедления. Как на снятой рапидом видеопленке. Мы провели хронометраж каждого отдельного движения.
– И?
– И сильно удивились. Его реакция в несколько раз превышает уровень реакций нормального человека. И даже нормативную для «спецов». Она равна, а по некоторым параметрам превосходит реакции спортсменов олимпийского класса, выступающих в игровых и отдельных технических видах спорта.
– Так, может быть, мы имеем дело с уникумом? С природным в данной конкретной области талантом?
– Может быть. Некоторые, один на миллион, люди действительно от рождения обладают исключительной реакцией. Но тогда только реакцией. Ею одной. А он, кроме нее, демонстрирует поразительные способности в быстродействии. Которые одной природной предрасположенностью не объяснить. Всякое его боевое движение вдвое опережает аналогичное движение хорошо тренированного в рукопашке бойца. Его руки и ноги сгибаются и распрямляются быстрее. И, значит, достигают цели быстрее, чем руки и ноги его противников.