Игра на вылет – 4 книга
Надсмотрщик отвечал за выполнение всеми прочими своих обязанностей. От первого до последнего мгновения. Его контроль исключал отказы, отклонения от маршрута, сомнения, бунты, попытки покинуть автомобиль и т.п. нежелательные эксцессы. Он являлся абсолютным гарантом реализации разработанного плана вплоть до последней запятой. По крайней мере так утверждали преступные авторитеты. У него не было другой возможности вернуться в жизнь, как исполнить порученное дело. Для этого ему и помогли проиграться. Именно ему.
Водитель повернул ключ. Надсмотрщик замкнул контакты.
В задней части кузова рефрижератора, там, где лежали штабеля замороженного мяса, бухнул взрыв. Ледяные туши выбило наружу, словно пробку из бутылки взболтанного шампанского. Вместе с дверью и куском днища. Вслед за разлетающимися тушами и практически одновременно с ними из кузова вывалился «ЗИЛ». Он выскочил на полной скорости, впечатавшись колесами в асфальт. По‑другому, без такого сумасшедшего разгона с места, он бы выбраться не смог. Он бы завис на срезе развороченного борта.
Один квартал.
Всего один квартал до цели. Шестьдесят четыре метра. Скорость машины свыше ста двадцати километров в час. Примерно так она и должна была двигаться. Скорость я рассчитывал по миграции радиопереговоров в черте города.
Полквартала!
Взрыв! Я резко дернул за леску. За несколько сотен метров от меня предохранительная чека выскочила из гнезда взрывателя. Чуть заметно дрогнула земля. Грохот и зловонный ветер ударили из трубы канализации. На мгновение я оглох.
Президентский «ЗИЛ» скрылся в огне, дыму и бутафорских осколках.
Президентский «ЗИЛ», сметая все на своем пути, выворачивал из переулка на центральную магистраль в трехстах метрах от места взрыва.
Обалделые милиционеры растерянно вертели головами не в силах понять, что произошло. Они увидели и услышали взрыв и тут же, в двух шагах от себя, заметили выруливающий с перпендикулярной улицы президентский автомобиль. Как и когда он успел туда попасть?! Он что, способен скачками передвигаться? Как кузнечик?
«ЗИЛ» Президента, продолжая наращивать скорость, уходил по центральной магистрали.
«ЗИЛ» Президента бестолково тыкался по сторонам в непроницаемо черных клубах дыма и пыли.
Технолог загнал в ствол предназначенный Президенту патрон.
Больше в этом колодце мне делать было нечего.
Я сбросил в резиновый мешок радиостанции, спиннинговую катушку, другие небезопасные для меня вещдоки, добавил туда самоликвидатор и зашвырнул все далеко в темноту канализационной трубы. Через пару десятков метров свободного плавания этот мешок должен был с тихим хлопком разлететься в мелкие дребезги.
Через сто сорок секунд мне надлежало быть совсем в Другом месте. Но мне не повезло. Я оказался в еще более Другом месте. Я оказался в следственном изоляторе Безопасности. Я так и не узнал, чем завершилась столь тщательно распланированная мною операция.
– Итак, тао вы делали в канализации?
Господи, ну когда им надоест задавать одни и те же вопросы?
– Допустим, какал. Захотелось очень. В подворотне как‑то неудобно. Вот я и спустился.
– Сколько какали?
– Я не взвешивал.
– Мы имеем в виду как долго?
– Минут двадцать‑двадцать пять.
– У вас запоры?
– У меня три запора, не считая замка на этой двери.
– В отстойниках канализационной сети нами обнаружены обрывки рыболовной лески и куски пластиковой детской игрушки «Кораблик». Они вам знакомы?
– А большой рыболовецкий сейнер вы не обнаружили? Я не знаю ни о каких детских корабликах. Я не знаю ни о какой леске. Я не рыболов. Я просто нужду справить зашел.
– Хорошо. Повторите ваш адрес.
– Мой адрес Советский Союз. Я уже говорил: я бомж. У меня нет ни места, ни жительства.
– Согласно запросу, полученному с места вашей последней прописки, по данному адресу ни вы, ни другие жильцы с похожей фамилией никогда не проживали.
– Я паспорт нашел.
– Когда? Где?
– На берегу реки. Точное место не помню. Когда – сказать затрудняюсь. Кажется, в прошлом году.
– Экспертиза утверждает, что фотография на паспорте была сделана не позднее чем два месяца назад.
– Значит, два месяца…
Они все более сужают круги. Опасно сужают. Следующая экспертиза выявит микронесовпадения оттиска печати с оригиналом. Еще одна – отсутствие регистрации выдачи паспорта на всей территории страны. Еще – отсутствие среди ее населения человека с моей фамилией. Я никогда не рождался, никогда не регистрировался и не оставил в течение своей жизни никаких дополнительных, позволяющих подтвердить мою личность документов. Конечно, на все эти проверки уйдет масса времени но рано или поздно истина восторжествует. Следователи подходят к опасному пределу – к выявлению моих, во много раз превосходящих обычного преступника, возможностей. Следователи выходят на Контору.
Раньше все было бы просто. Либо мои начальники под любым благовидным предлогом вырвали своего засветившегося работника из лап Безопасности, либо отказались от него. Я бы сыграл в несознанку, получил свой срок и отсидел его как самый обыкновенный гражданин. От звонка до звонка. Сбежать бы я не мог. Не имел права. Сбежать – значит, привлечь к своей серенькой личности внимание, значит, выказать свои неординарные возможности. От МВД в этом случае я, конечно бы, ушел. От Конторы, опасающейся дальнейшего разглашения тайны, – нет. Сорвавшихся, не умеющих держать себя в руках работников Контора ликвидирует, чего бы ей это ни стоило.