Не судите людей

  История первая.

Не судите людей, да не судимы будете… Это библия…

Библию в те давние, сугубо социалистические времена я не читал, а вот в справедливости данного утверждения убедиться смог. Да так, что на всю оставшуюся жизнь.

По сему случаю я расскажу одну поучительную историю.

Был у меня  в школе дружок закадычный – Сашка Пономарев. За одной партой сидели, в кинотеатр Пушкина вместе бегали. Ну и вообще…

И вот как-то сорвались мы с ним с уроков, купили билетик на дневной сеанс за двадцать пять копеек и от нечего делать, чтобы время убить, зашли в магазин «Ритм», что на площади Революции, сбоку от памятника вождю мирового пролетариата.

Зашли.

Бродим.

На магнитофоны и телевизоры смотрим, которые нам все-равно не купить. И не одни мы ходим, на витрины любуемся, а и прочий праздно шатающийся народ.

Всё ходим и ходим.

А надобно заметить, что магазины я тогда терпеть ненавидел. Как, впрочем, и теперь тоже.

Ну вот продолжаем мы бродить, рядышком, плечо к плечу, как и зашли в магазин – слева я, справа Сашка а вокруг население, которое толкается и жмет со всех сторон.

И очень мне это надоело. Ну чего людей смешить, когда в кармане мятый рубль сэкономленный со школьных обедов? Это ж сколько лет мне еще обедов не кушать, чтобы хоть что-то здесь прикупить?

И решил я уйти.

И Сашку за собой увести.

О чем решил ему сообщить. В привычной обеим сторонам форме.

Для чего, не глядя, с разворота, взял и хлопнул дружка своего по заду. Со всей дури.

Бах!….

Хлопнуть-то хлопнул, но только когда пришлепнул ладонь к филейной части  показалось мне что зад у него какой-то уж слишком мягкий. И большой.

Но я уже хлопнул и кивнув в сторону двери сказал:

– Пойдем, что ли.

Ну потому как время нашей прогулки уже вышло – через десять минут должен был начаться сеанс.

Хлопнул, сказал и лишь потом обернулся…

И понял что сделал что-то не то.

Ну то есть совсем не то. Ну то есть такую хрень сотворил…

Потому что Сашки подле меня не было. Куда-то он подевался. Сашки не было, а была какая-то дама. Которую я… Которой я… Да со всей дури, да по тому самому месту… Которое показалось мне слишком большим и очень мягким. Не как у Сашки. Потому что это было не его место, а ее место.

Мама дорогая!…

Даме  было  примерно столько сколько мне и Сашке вместе взятым – то есть лет сорок. И еще немалый хвостик оставался.

Я, конечно, ей улыбнулся. Как мне показалось извинительно.

Но ей, наверное, показалось – что иначе.

И испугано заморгал.

Но ей, возможно,  показалось, что подмигнул.

И сказал: «Пардон, мадам,»- что было уже истолковано как форменное издевательство.

И дама стала наливаться краской.

Я, напротив, бледнеть.

Потому что стал понимать, что сделал… Вернее наделал…  Вернее сотворил…

Я, школьник, можно сказать подросток, комсомолец, а ранее пионер, а до того законопослушный октябренок, хлопнул по заду незнакомую мне советскую гражданку. Женщину. Даму. Которая мне в мамы годилась. Почти в бабушки.  Да еще как хлопнул, Да еще при этом игриво кивнул и что-то такое сказал.

Что сказал?

Ой…

Сказал – «Пойдем» .

То есть хлопнул по заду, кивнул в сторону двери  и сказал:

– Пойдем что ли!

Куда?…

С кем?…

Зачем?!…

У дамы от такой наглости упала челюсть. Ниже подола.

Ей предложили пойти…  Вот этот сопляк. Да еще сопроводил свое предложение действом. Непристойным.  Но наглым.

Дама стала приходить в себя. И выходить из себя.

– Да как вы… ты!…. Как ты!…

Я напротив впал в столбняк. Потому что не мог придумать что ей ответить. Ну почему я ей… Её…

– Мерзавец,- сказала она.

– Я… нет, – замотал головой  я, – Я вас… но я не вас… Я не хотел.  То есть я не вас хотел, я  Сашку хотел

– Ах вас еще двое? Вас целая банда? Извращенцев.

И тут я понял что ничего объяснить ей не смогу. СОВСЕМ. Потому что вот он я, вот она, вот ее филейная часть, на которой, наверное, синяк от моей ладони и   еще эта двусмысленная фраза:

– Пойдем, что ли…

То есть я ударил и предложил. И еще  улыбался и кивал в сторону двери…

Вот как все замысловато выстроилось…

И разубедить ее в том что я – не я невозможно!

Аллес!…

Ну а далее все должно было развиваться обычным порядком –  меня должны были костерить и бить. Хозяйственной сумкой. По голове. И куда придется. А потом задерживать, оформлять, сообщать по месту, для принятия мер и ставить на вид…

Чего я дожидаться уже не стал.

Потому что сорвался с места.

И побежал.

Ах, как я бежал!…

Хотя за мной никто не гнался…

А потом я подумал – а ну как эта наша встреча будет не единственной? Ну то есть не последней? Потому что чего только в жизни не бывает.

И я, к примеру, буду поступать в институт, где она, вдруг,  работает деканом?

Или приду в профком за характеристикой, а она там председатель?

Или, не дай боже – народный судья, а я обвиняемый. Уже во всех смертных грехах, потому что никакие положительные характеристики меня не спасут.

Или надумаю я жениться, отправлюсь в дом невесты, а там –  здрасьте, мама, которая меня знает, в смысле узнала…

Н-да…

И чтобы я не говорил, как бы не оправдывался – кто мне поверит. Потому как факты…

С тех пор я никогда, знакомясь с людьми,  не делаю быстрых выводов

И даже когда что-то такое замечаю – тоже не спешу с заключениями.

И даже когда есть повод обидеться – все-равно не тороплюсь…

НИКОГДА!

Потому что если меня судить по поступкам, по тому единственному поступку, то в детстве я был  мерзавец, извращенец и Казанова. Такой, что проб ставить негде… По крайней мере так и совершенно искренне будет считать та дама, если вы ее спросите обо мне…

Такой вот был в моей биографии  случай. Первый.  Но… не единственный.