Глава шестьдесят восьмая
Глава шестьдесят восьмая
Стоит «Абвер» по стойке смирно, не по-нашему, по-немецки стоит, пятки вместе — носки врозь, ладони к бедрам прижаты, локоточки в стороны оттопырены. Крепко в него немецкие унтеры строевые приемы вбили — на всю оставшуюся жизнь.
Пред ним Петр Семенович сидит.
— Что у нас сегодня по плану занятий?
А что может быть — все как обычно, физподготовка, стрельбище, рукопашка…
— Давайте сегодня слегка изменим обычный порядок, — предлагает «пиджак», — Сегодня работаем на «манекенах».
— Мы итак… Там, на площадке, подвешены мешки с песком, ушитые в форме фигуры человека…
— Вы меня не поняли, я имею ввиду другие «манекены», живые, — улыбнулся Петр Семенович.
И опять не понял «Абвер».
— Отберите пять-шесть заключенных из блатных, которые покрепче, они лучше, чем мешки с песком будут. Мешки сдачи не дадут, а эти будут оказывать сопротивление… Выводите их на площадку и как в бою…
И все-равно, не понял до конца «Абвер». После понял…
Стоят заключенные, одетые по форме номер два — все как на подбор крепкие да гладкие, отъелись в карантине, не узнать в них тех доходяг, что сюда прибыли. Мясцо на кости наросло, а где-то и жирок. Не зэки — бойцы.
Ждут, переминаются с ноги на ногу.
— Ты и ты — выходи.
Вышли два бойца, встали в стойку, приказ ждут.
— Отставить. Нынче у вас другие противники будут.
Повернулся, глянул назад. От дальнего барака боец
гонит двух урок. А этих-то зачем?
Подошли, встали, подозрительно осматриваясь.
— Работаем, как в боевых, — приказал «Абвер».
Как это — не понимают бойцы.
— Один — на два. Два «урки» против одного бойца. Бьемся без правил, до… — выдержал паузу, — В общем, пока в сознании. Раны, переломы не в счет.
— А если они нас или мы их?..
— Значит, тот, кто умрет — плохой боец, — жестко сказал «Абвер», — Кончились пионерские упражнения на свежем воздухе, будем биться всерьез, если кто хочет жить и не остаться калекой… Слышите? — повернулся к блатным, — Если кто «зажмурит» бойца, два месяца в круг выводить не буду. Слово!
Переглянулись «урки» — это серьезный стимул, других, может завтра «зажмурят» или переломают, а им два месяца жить. А это срок не маленький, ЗК дальше завтрашнего дня не загадывает, он одним часом жив!
— Ты, — показал «Абвер».
Выдвинулся боец. «Урки» телаги сбросили, рукава закатали, перемигнулись, словно сговариваясь.
Бойцы в круг встали, за который «драчунам» хода нет.
— Всё, сошлись.
Бросились блатные вперед, сейчас с ног сшибут, да вдруг в стороны разошлись. Одного боец ногой зацепил, но вскользь. Но только пока с этим возился, другой песок в пригоршню зачерпнул и в глаза врагу швырнул. Подлый, бандитский приемчик, да только нет в этой драке ограничений, не спорт это — бой, а в бою любые средства хороши.
Зажмурился боец на секунду, растерялся, за лицо схватился, подскочили к нему «урки» сшибли с ног, насели сверху.
Вздохнули, придвинулись бойцы, готовые на выручку бросится.
— Стоять! — коротко приказал «Абвер», — Пусть сам!
Только что тут сделать можно, когда ломают тебя вдвоем… Рычит боец, пытается за ляжку врага укусить. Затылком одного в грудь ткнул… Хрустят ребра. Смотрят «урки» на «Абвера» вопросительно, и бойцы смотрят, но молчит тот. Потому что там, сзади, подле штаба Петр Семенович папироску курит, в их сторону поглядывая.
Переглянулись блатные, ухмыльнулись нехорошо, злобно, ухватили бойца за волосы, приподняли голову и что есть сил лицом о землю припечатали. И еще. И еще… А потом минуты три добивали его уже почти бездыханного, пиная по голове и каблуками на лицо прыгая.
И стояли все молча, на расправу глядя и не шелохнулся никто.
— Все Начальник, «зажмурили» мы его, — радостно крикнули «урки», песком кровь с носков ботинок стирая, — Давай два месяца отпуск! Ты обещал.
— Я от своих слов не открещиваюсь, — тихо сказал «Абвер», — Возвращайтесь в барак.
Это хорошо, что они вернутся и расскажут — другие злей драться станут. Так приказал Петр Семенович.
Волками смотрят бойцы — как же так, при них их товарища убили, а они пальцем не шевельнули! Да как убили, куражась запинали, все кости переломав, лицо в кровавую кашу превратив. Такая — смерть!
От барака другую пару ведут.
— Ты! — показывает «Абвер», — Остальным стоять!
Выходит боец, смотрит, кулаки мнет. Уже не тот он, каким был полчаса назад — другой, потому что понял, послаблений от командиров не будет. И пощады от «урок». На не на жизнь, а на смерть драка пошла. И все это поняли. Хочешь жить — дерись в полную силу, убивай, коли не хочешь, чтобы тебя прикончили. Такая учеба, а они раньше, когда друг дружку ножами деревянными тыкали, думали, хуже не будет. Будет! У зэков каждый день хуже предыдущего.
Идут «урки», лыбятся, узнали правила, успели приятелей своих спросить, а те рассказали и «жмуром» похвастались. Привычное это дело «уркам» — вдвоем на одного наскакивать.
— Сходимся…
Только этот бой иначе пошел, бросился вперед боец, да не сошелся вплотную, чтобы спину не подставить, а с ходу, в прыжке ударил ногой одного из «урок» в колено, так, что нога в обратную сторону переломилась и сквозь мышцы, прорывая кожу и ткань штанины вылезла острым обломком белая кость. Взвыл поломанный «урка» и бойцы взвыли, но те — восторженно.
Вскочил боец на ноги, сделал выпад правой рукой внимание врага отвлекая, а левой, ударил пятерней, пальцами, сложенными лодочкой в горло. Вскинулся блатной и рухнул, как подкошенный. Секунды длился бой, потому что не на ринге, потому что так и надо — не драться должен боец, а убивать.
Поднялся боец, на «Абвера» смотрит и на поломанного «урку». И всем все ясно — не лечить же того, в гипс запаковывая, не в больничку на «большую землю» вести. И назад, на зону его нельзя — отработал он свое. Нет никому хода из этого «карантина», только — вперед ногами!
Кивнул «Абвер» и боец, что сил было, ударил «подранка» кулаком в переносье, проламывая кость. И не было ни сожаления, ни сочувствия, ни сомнения на лицах стоящих в круг бойцов, потому что четверть часа назад «урки» их товарища ногами затоптали.
Затих, вытянулся блатной. Но тот, другой, стал в себя приходить, на колени приподнимаясь. Прыжком подскочил к нему боец, замахнулся, но окрик его остановил.
— Отставить!
— Почему? — обернулись все. Почему их добивать можно, а «урок» нельзя?
— Он рабочий материал, «манекен», нам с ним еще
работать, — коротко объяснил «Абвер», — Если каждого убивать кто в круг встанет? Понятно?
А чего не понять — такая служба пошла, что вместо мешков, соломой набитых, стали им живых людей приводить, чтобы бить не жалеючи. А может это и правильно — мешок с соломой он и есть мешок, от него не прилетит в ответ.
— Завтра продолжим, — объявил «Абвер», — Кто слишком жалостливым будет — пойдет к «уркам» в барак. А после — сюда, потому драки, один черт не минует! — и добавил тише, — Так что лучше с этой, чем с той стороны…
И отчего-то оглянулся, туда, где подле штаба гулял Петр Семенович…