Диверсия – 3 книга

– Ладно, идите.

Не очень‑то стерегут опальных начальников. Я бы даже сказал: формально стерегут.

В туалете я быстро исправил канализацию и переоделся. Я даже внешность почти не менял. Только причесался немного да другое выражение лица «надел». Рабочая одежда – вначале слесарная роба, а потом белый медицинский халат – обезличивает лучше любого грима.

Я вошел в нужную, даже не охраняемую палату.

– Процедуры. Пожалуйста, ложитесь на живот. Но перевернуться Петр Савельевич не смог. Он был перебинтован и загипсован с ног до головы.

– Вы! – ахнул он.

– Я. Подрабатываю в свободное от основных занятий время. На хлеб не хватает. И патроны.

– Я думал, вы давно…

– Нет, как видите, живой и здоровый. Что не скажешь о вас.

– Да, так получилось. Уже и до членов Правительства бандиты…

– Только давайте не будем вести детские разговоры. Я не верю в случайные покушения. Оставьте эту легенду для журналистов. Кто и зачем попросил вас выйти из состава Правительства? Причем таким убедительным образом.

– Зачем вам это?

– Затем, что теперь я знаю гораздо больше, чем знал раньше. Но хочу знать еще больше.

– Я вам ничего не скажу.

– Вы скажете все. Вы забываете, что в настоящий момент вы – пациент, а я – медицинский работник, пришедший сделать вам укол. Согласно данной мною клятве Гиппократа. И я его сделаю. С помощью вот этого шприца. А знаете, что в шприце? Не витамины и не глюкоза. А «сыворотка правды». Слышали о такой? Очень действенное лекарство. Так помогает, что пациент не может три дня рот закрыть. Все вспоминает, что он еще такого стыдного, от самых пеленок, в своей жизни сотворил. Ничего не забывает: ни про уворованные из бабушкиного буфета сладости, ни про семейные измены, ни про взятки, ни про свои сексуальные наклонности. И все это в подробностях рассказывает. Вот такое безотказное, испытанное еще в кабинетах НКВД средство.

А то, что вы скажете, я запишу вот на этот диктофон.

Или не запишу. Если вы согласитесь дать показания добровольно, без посторонних, в ягодицу, вливаний. Ну, что мы выберем? Очищающую исповедь или медицинское вмешательство?

– Что вас интересует?

– Кто на вас покушался?

– Те же люди, что сказали мне о существовании вашей Организации.

– Вы выполняли их указания?

– Вначале – да. Они предполагали с вашей помощью собрать компрометирующий материал на прочих, не подчиненных им руководителей государства. Лишний козырь в политике никогда не помешает. Иногда от него может зависеть весь ход игры. Особенно если его вовремя выложить на стол. А ваш козырь оказался всем козырям козырь.

– И вы решили приберечь его для себя?

– И я решил приберечь его для себя.

– В еще большие начальники потянуло?

– Только для пользы государства.

– Эту теорию я уже слышал – лучше мое дерьмо, чем чужое. Хотя народу один черт, чье дерьмо нюхать. Все одно – не одеколон.

Петр Савельевич пожал плечами.

– В общем, кому‑то ваша двойная игра не понравилась и вас предупредили? Пятью пулями в корпус.

– Примерно так.

– А что же не убили?

– Не знаю. Возможно, из‑за опаски разглашения компромата в случае моей смерти. Я тоже подстраховался. На подобный непредвиденный случай.

– Как вы приручили моего начальника?

– Я его не приручал. Он ничего не знал. Он выполнял приказ.

– Чей?

– Тех людей, которые знали о вашей Организации.

– Где он сейчас?

– Его нет. Он умер.

– Когда, где, при каких обстоятельствах?

– Еще тогда. На отвлекающей внимание вилле. Он застрелился, когда понял, что объект отстоять не удастся.

– Кто‑нибудь еще погиб?

– Нет. Только он. Он сам отдал приказ о прекращении сопротивления. И покончил с собой.

Это было похоже на правду. Работники Конторы никогда не сопротивлялись «до последнего патрона», рискуя попасть противнику в полон. Они кончали с собой задолго до наступления этого момента, тогда, когда осознавали безвыходность ситуации. Пусть даже внешне она не была столь безысходной. Они не мечтали «продать свою жизнь подороже» или «подпустить противника поближе», с тем чтобы прихватить с собой на тот свет еще двух или трех врагов. Они спешно «стирали» информацию. Ту, которая была заключена в их головах. Стирали, не жалея голов. Это было много важнее, чем прикончить еще нескольких наседающих на тебя исполнителей. Конторские не были солдатами, они были разведчиками и действовали так, как их учили. Так, как было наиболее целесообразно в данный конкретный момент. И тем наносили гораздо больший урон противнику, чем убив одного‑двух нападающих на него рядовых бойцов.

Шеф ушел, так и не отдав тайну виллы. Шеф победил.

Но проиграл, доверив ее Большому Начальнику.

– Кто были нападающие?

– Неизвестно. Но, вероятнее всего, какое‑то подразделение Безопасности. А теперь можно задать встречный вопрос вам?