Игра на вылет – 4 книга

– Все, мужики, не могу больше. Отцепите этого идиота! – вскричал наконец, не вытерпел мой телохранитель.

– Отцепите меня! А то помру! Отцепи‑и‑ите!! – повторил я его просьбу, но на сотню децибелов громче.

Такого эмоционального напора следователь не вынес. Он быстро достал ключи и отстегнул браслеты. Я упал вниз. Упал уже практически свободным!

– Встать! – заорал благим матом забрызганный с ног до головы дерьмом оперативник, тыча мне под ребра пистолет.

Если бы он не так громко орал и не так больно тыкал, я, возможно, обошелся бы с ним мягче. Но он все никак не останавливался…

Я ударил его сжатыми костяшками пальцев в глаза. Он заорал еще громче, но тревожить пистолетом мой бок перестал. Ему повезло, он легко отделался. Очень легко – только болью и частичной слепотой. Я мог ударить и открытыми пальцами.

Оператор, судя по реакциям, был только оператором и реального представления о рукопашных поединках, тем более в канализации, не имел.

– Стой смирно и не отрывай глаз от люка! – приказал я ему, легонько, для острастки, ткнув ногой в шею. Повредить ему этот удар не мог, а вызвать легкий болевой шок – непременно. Вытянувшийся по стойке «смирно», сжавший отекающую шею руками оператор надежно прикрыл меня от своих коллег, пытающихся просунуть в люк пистолеты.

– Ни с места! Стоять! Не двигаться!

Ну конечно! Сейчас прямо встану. И не сдвинусь. И когда мне снова браслеты на искалеченную руку пристегнут – дождусь. И правую щеку подставлю. И левой повернусь… Нет, мужики, извиняйте, второй раз из этого колодца я вам в руки не приплыву. Одного за глаза довольно.

Бухнул выстрел.

Что‑то они совсем разволновались. Неужто своих сослуживцев зацепить не боятся? Ну да это их проблемы. А мне пора…

Я набрал полные легкие воздуха и нырнул в паводко‑канализационный поток. Неприятно, согласен. Но получать пулю в организм еще более противно.

Оперативники за мною сразу, конечно, не прыгнули. Не решились. Трудно вот так, мгновенно, без раздумья, бухнуться в цивильной одежде в дерьмо. Для этого надо особое воспитание иметь. Конторское. Правда, ближние по ходу течения и даже против течения колодцы они перекрыли. Наверное, понадеялись, что мне деваться будет некуда. Мне бы и не было, не изучи я, не исползай на пузе вдоль и поперек эти коммуникации заводи.

Я не вынырнул в ближайшем колодце. Я остановился возле боковой трубы и, ввинчиваясь в ее тесный объем, как болт в гайку, протиснулся под домами к соседней улице. Уверен, никто из преследователей после меня этот путь повторить не смог. Страх не позволил. Нет для неподготовленного человека большего кошмара, чем пробкой застрять в темной, зловонной, наполняющейся водой трубе. Так застрять – чтобы ни туда ни сюда. Если кто и сунулся, так не дальше чем на полметра. А потом караул закричал и доложил начальству, что в это ответвление человеку протиснуться решительно нет никакой возможности и даже крысе – проблематично.

Крысе – может быть, но не мне. Меня, в бытность мою курсантом, в такие дыры протискивали, куда другой палец не воткнет. Научили, слава Богу.

Оказавшись в удаленном от места побега колодце, я в первую очередь смыл водой кровь с ободранных боков. Уж какая нашлась. Потом аккуратно приподнял крышку люка.

Бабушка с авоськой.

Не то.

Два подростка с портфелями.

Не подходит.

Старичок с палкой.

Мимо.

А вот это то, что надо.

– Эй, мужик! – крикнул я. – Подойди сюда. Да подойди ты, не бойся. Тут дело такое. Ограбили меня, обобрали до нитки и в колодец бросили. Наверное, думали, что убили. А я полежал малость и очухался. Слышь, помоги. Я же голый весь. Неудобно так‑то выходить. Принеси какую‑нибудь обувку и одежу тоже. А то замерзаю. Только не задерживайся. Христом Богом прошу. Ты где живешь, в этом доме? А этаж? Ну тогда жду.

Если этот дом и этот этаж, то не больше пяти минут. Если больше, придется уходить как есть.

Мужчина пришел через четыре.

– Вот спасибочки. Просто спас. Просто с того света вернул. Да нет, мыться я не буду. До дому как‑нибудь доберусь, а там жинка все устроит. Ну спасибо тебе. Ну просто не знаю как еще благодарить.

И только в самом конце полушепотом:

– Только ты, дядя, всем об этом не рассказывай. Ты, так получается, сбежавшему зеку помог. Добровольно, заметь. То есть без всякого давления и угроз. Ты теперь, Дядя, зовешься соучастник. Конечно, ты можешь пойти в милицию, только они меня благодаря твоей помощи все равно уже не поймают, а статью тебе навесят. И не самую маленькую. А я, если поймают, непременно на тебя покажу. Мол, помог, как брат родной, хотя и знал, что делает. Так что ты подумай. А за одежу – от всего сердца. Ну просто слов нет!