Мастер взрывного дела – 5

– Давай шагай! – раздался грубый голос надзирателя.

– Куда шагай?

– Куда видишь, шагай.

– Не пойду. Без прокурора не пойду! Короткий удар чего‑то твердого в дверь.

– Руки!

– Ишь, нежный какой.

Дверь с лязгом отворилась. И в камеру влетел заключенный. Так влетел, что остановился, лишь уперевшись в противоположную стену.

– Козлы! С ключами! – заорал он.

– Не возникай. А то еще раз споткнешься, упредил надзиратель, захлопывая дверь.

– Выйду на волю, всем хари начищу – пообещал вновь прибывший нарушитель дисциплины. – У меня память на хари феноменальная.

– Да ладно ты. Он‑то при чем?

– Да они при том! – и, словно впервые увидев сокамерникa протянул руку. – Гена. Балашов. А ты?

– Прапорщик Игнатьев. То есть я хотел сказать, Саша.

– За что, упекли, Сашок?

Прапорщик пожал плечами.

– За что посадили?

– За недостачу.

– Шинели налево сплавлял?

– Ничего я не сплавлял. Я снарядами заведоваал. А тут вдруг недостача.

– Не повезло. Со снарядов какой навар. Кроме головной боли. Вот кабы на тушенке. Или на худой конец на патронах… А шьют что?

– Продажу.

– Чего продажу?

– Того, что имел. Снарядов.

– Они что, с ума съехали? Кому снаряды нужны?

– Я им то же самое говорю. А они знай себе талдычат – кому реализовывал…

– А ты что, действительно реализовывал?

– Да нет, конечно.

– Жаль.

– Почему жаль?

– А я знаю, где в одном месте боеприпасы бесхозные. Штабелями. Просто не думал, что они кому‑нибудь могут быть нужны.

– Какие боеприпасы?

– Разные. Какие только можно представить. Бери не хочу… А тебе я так скажу, ни хрена они против тебя не сделают. Кишка тонка. Улик нет, свидетелей нет, денег нет. Я думаю, они даже дела не начнут. Так, постращают, поизголяются и отпустят. Уволить, конечно, уволят, а больше ничего.

– Не отпустят. Прокурор оказал: не отпустят.

– Прокурор сказал? Ну, значит, ты под кампанию попал. Борьбы за сохранность военного имущества. Или еще какую‑нибудь. Тогда засудят. Для примера другим. Тогда, пока не поздно, следователю надо в лапу дать.

– Чего дать?

– Денег дать. Чтобы он следствие рассыпал. Ему это – раз плюнуть. Тем более в твоем случае. Где все белыми нитками.

– Чтобы дать – надо иметь.

– Продай что‑нибудь.

– Как я могу что‑нибудь продать, когда я здесь сижу.

– Тоже верно. Ладно, не дрейфь, придумаем что‑нибудь. Твое дело – плюнуть и растереть. Не то что мое.

– А тебя за что?

– Я дочь командира изнасиловал.

– Да ну?!

– А кто ее, проститутку, не насиловал? Разве только третий взвод. Потому что он постоянно в командировке. А козла отпущения решили сделать из меня.

– Почему из тебя?

– Потому что папаша узнал, что она беременна. И ухватил за зад первого попавшегося, который в это время на ней лежал.

– И что?

– А ничего. Сказал – или женись, или под трибунал!

– А ты?

– Лучше под трибунал! Я что, самоубийца, всю жизнь под ее папашей ходить? Там знаешь какое семейство? Лучше пять лет дисбата. В большеземельной тундре.

– Не повезло.

– Это точно. Тем более еще этот сын полка.

– А может – дочь полка?

– Может, и дочь. Один хрен – коллективное творчество…

Сокамерники замолчали. И снова заговорили только на второй день.

– Слушай, а ты верно ничего на сторону не продавал?

– Да верно.

– Жаль.

– Отчего жаль?

– Кабы продавал, ты на них наехать мог. Мол, так и так, если с нар не вытянете, настучу на всех. Чтобы по справедливости. Чтобы одному за всю компанию лямку не тянуть. А что, свободно! Кто захочет перед прокурором светиться? Вот тебе и деньги для следователя. Жалко, что ты не продавал.

– Вообще‑то маленько продавал.

– Да ну? Кому?

– Да сам не знаю кому. Приезжал тут один. Просил. Я отдал несколько снарядов.

– Зачем они ему?

– Черт знает. Сказал, что комендором служил. Что под Новый год по пьяни салют решил устроить. Бабахнул из главного калибра в божий свет. Салют ему в принципе простили. Но требуют возместить расход снарядов. Говорят, выроди и скажи, что нашел. Вот он и нашел.

– Поди, заливает комендор?

– Может быть. Но он что сказал, то я и повторил.

– Нет, комендор в этом деле не помощник. Ему продали, он купил. И обратно в армию вернул. То есть откуда взял, туда и положил. Тут криминала нет. И денег нет. Вот кабы он их на сторону толкнул. Или кто‑нибудь другой. Эти были бы заинтересованы. Эти бы землю рыли.

– Был такой.

– Ну?! Тоже салют надумал бабахнуть?

– Нет. Этот не салют. Только между нами.

– Какой базар?! Ни одна душа! Что я, ударник, что ли?

– Какой ударник?

– Который стучит. По барабану.

– Короче, пришел ко мне один мужик. Гражданский. Плюгавенький такой. С трехдюймовый снаряд без взрывателя. И говорит – ты, что ли, складом снарядов заведуешь?