Мастер взрывного дела – 5

Таким разведчиком был полковник Трофимов. И больше, чем он сделал, он сделать был не в состоянии. Войска прорыва одним собой он подменить не мог.

Полковник Трофимов исчерпал лимит своих возможностей. Он мог раскрыть еще один или сто фактов воровства армейского имущества своими оперативно‑нелегальными методами. Но не мог вернуть это имущество. И не мог наказать воров. Потому что для этого надо было вести следствие: допрашивать свидетелей, Добывать улики и вещественные доказательства и представлять те свидетельства, улики и доказательства преступного умысла в судебные органы, снова допрашивать и снова добывать, если дело вернут на доследование. Дальше надо было вести официальное следствие, на ведение которого полковника Трофимова никто не уполномочивал.

И потому полковник Трофимов вышел рапортом на свое непосредственное начальство. Где изложил все известные ему факты.

– Сильно! – сказал непосредственный командир потрясая зажатым в руке рапортом. – Но бездоказательно.

– Доказательство – дело следствия. Наше – определение направления опасности. Направление – определено.

– Направление, конечно, определено. Но, боюсь…

Это было новое для уха полковника слово. В первый раз он слышал, что его начальник чего‑то боится. Насколько он знал, его начальник не боялся никого и ничего. В джунгли Центральной Африки на парашюте с одним только автоматом Калашникова, пачкой галет и приказом «умереть – но боевую задачу выполнить» сбрасывался. На полдюжины диверсантов в одиночку ходил.

Не похоже это было на боевого генерала, который не одними только штанами звезды добывал, но еще и штык‑ножом в очень ближних боях.

– Боюсь, не поймут нас с тобой…

– Как так не поймут? Если разговор идет о хищении тяжелого вооружения Российской Армии в особо крупных масштабах. И о потенциальном его использовании в неизвестном нам месте.

– Понятно, что о вооружении. И что об использовании. Но ты прикинь, за какую ниточку цепляешь. И какой клубок она размотать может, если сильно потянуть. И кто от того пострадать может? Врубаешься?

Честно говоря, полковник не врубался. Он обнаружил факт хищения государственного имущества и не понимал, кто, кроме преступников, его совершивших, может пострадать в случае открытия следственных действий. Кто ворует – тот и отвечает.

– Ты вспомни события недавней истории. Когда мы из республик уходили. Или, того хуже, из Восточной Европы. Когда ту технику дивизиями оставляли. Нет. Не дадут они ход делу.

– Кто не даст?

– Тот, кто на этих уходах миллиарды наварил. И до кого следствие, пойди они по предложенному тобой пути, может дотянуться.

– При чем здесь они? И эти?

– При том! При том, что принципы работы одни и те же. И по одному и тому же профилю! Только в разных масштабах! Не трогай священную корову, если не хочешь, чтобы она тебя забодала!

Честно тебе скажу – лично я рисковать бы не стал. Лично я бы отступился. Ныряя в такое дерьмо, можно не выплыть. И уж что абсолютно точно – ордена не заслужить.

– Но ведь…

– Я все сказал. Дальше дело твое. Уговаривать не буду. Приказывать права не имею. Надумаешь двинуть рапорт в верха – передам. Решишь забыть – забуду вместе с тобой.

Не наше это дело. Понимаешь – не наше. А те, кому по чину полагается заниматься, те им не занимаются! Потому что умные! И знают, чем это может кончиться.

– А‑а…

– А насчет того, что ты подумал, насчет того, что я в Африку с парашютом прыгал, так там только львы и шакалы были. И гады всякие, которые с этими гадами и шакалами близко не стоят. Там, если по‑настоящему, бояться некого было. Туда бы я и сейчас согласился. В одних плавках…

 

Глава 40

 

– Нет, – еще раз сказал Степан Михайлович.

– Но почему нет?

– Потому что нет! Извините, но мы ничем вам не можем помочь.

– Почему не можете? – уже в который раз спросил полномочный и чрезвычайный посланник по меньшей мере двух средневосточных стран. – Что изменилось? Ведь в прошлый раз мы практически обо всем договорились! Сегодня мы должны были определять условия сделки.

– Увы. Обстоятельства изменились. Сделки не будет.

– Я могу узнать причину?

– Никакой особой причины нет. Просто сделки не будет.

– Я здесь проторчал чуть не три недели. Потратил определенные средства. Непонятно зачем проторчал и зачем потратил. И еще непонятно зачем обнадеживал покупателя. Вы понимаете, что теперь мои отношения с покупателем безнадежно испорчены? И ваши тоже испорчены. Что нельзя так поступать с потенциально выгодным клиентом.

– Я все понимаю. Но сделать ничего не могу. Считайте, что мы не выполнили своих обязательств. Что у нас нет интересующего вас товара…

Продавец лгал – товар у него был! Вернее, были подходы к товару, подтвержденные названными сверхсекретными шифрокодами. Продавец имел доступ в ядерные хранилища! Что бы он ни говорил теперь. Продавец мог достать товар! Но почему‑то решил расторгнуть столь многообещающе начавшиеся торговые отношения.