Мастер взрывного дела – 5
– Когда?
– Немедленно.
– Так точно. Доставим не позже чем через полтора часа.
Ах, ну да. Сегодня же прилетел самолет… Через полтора часа злые как черти свидетели стояли в кабинете.
– Кто первым обнаружил труп? – спросил новоиспеченный замкомандира по режиму.
– Я. Ефрейтор Поскотин, товарищ полковник.
– Когда?
– Сразу после заступления на караул. Я пришел его сменить и все увидел.
– Что увидели?
– Увидел рядового Синицына. Он лежал возле стены совершенно мертвым.
– Откуда вы знаете, что мертвым?
– Я сказал ему, чтобы он не выдрючивался и вставал. А он не встал.
– И по этой причине вы решили, что он мертв?
– Конечно! Я же ефрейтор. И прослужил на год больше его!
– Как он лежал?
– Вот так. На боку, спиной к стене.
– Одетый?
– Одетый. В бушлате и сапогах.
– Точно в сапогах?
– Точно. Потому что я их первыми увидел. И под мал, что он, гад, спит на посту. И даже пнул по каблуком.
– Где сейчас находится тело рядового Синицына?
– В погребе.
– Не понял…
– У нас тут погреб в мерзлоте выкопан. Для хранения продуктов. Его пока туда определили.
– Покажите мне, где находится погреб. И вызовите из санчасти врача.
Погреб был просто ямой, выдолбленной в вечное мерзлоте и закрытой сверху накатом привезенных с материка бревен. Под потолком погреба, на специальных крючьях, висели туши оленей. Под ними лежал рядовой Синицын.
– Отчего он умер? – спросил полковник Трофимов топчущегося рядом капитана медицинской службы.
– От своей дурости.
– Я не о том спрашиваю. Я спрашиваю, что явилось причиной его смерти.
– Огнестрельное ранение в области живота.
– Вы его осматривали?
– Осматривал. Вот медицинское заключение.
Полковник пролистал заключение. И взглянул на тело. Рядовой Синицын лежал на носилках. На спине. В полной форме. Застегнутый на все пуговицы. Одежда была целой.
Обычно, когда осматривают трупы, одежду не жалеют. Одежду распластывают ножницами, чтобы не мучиться с расстегиванием пуговиц и крючков. И лишь потом, закончив все медицинские процедуры, переодевают в парадную форму. А здесь оставили в рабочем хэбэ, которое не только расстегнули, но еще и застегнули.
– Помогите мне его раздеть, – попросил полковник.
– Да я же его осматривал, – сказал военврач.
– И тем не менее.
Капитан медицинской службы нехотя присел на корточки и стал обрывать пуговицы. Одну за другой.
– Вот, – показал он, – сюда он и пальнул. Полковник наклонился и внимательно осмотрел рану. И даже ткнул в нее пальцем. А затем осмотрел бушлат.
– Как же это он, интересно, смог в себя выстрелить?
– Так и смог. Упер дуло в живот и бабахнул.
– А как же он до курка достал? Если уперся.
– Откуда я знаю как? Они такие изобретательные, когда дело доходит до самострелов. Извернулся как‑нибудь. Или ногой.
– Он в сапогах был.
– Ну, значит, рукой дотянулся. Пальцем. Или какой‑нибудь щепочкой. Вот так.
– А отчего же у него раневой канал вверх направлен? А не вниз? И нагара порохового нет на верхней одежде?
– Какого нагара?
– Который образуется при выстреле в упор. Вы что, судмедэкспертизу в институте не проходили?
– Проходил.
– А отчего тогда не произвели осмотр как следует? Почему дали заключение о самоубийстве? Когда здесь явное убийство.
– Оттого и не дал, что не дал.
– Не понял?
– И лучше не понимайте. Для вас лучше. Здесь места северные, глухие. Здесь и не такое случается. Бывает, пошел человек до ветру и сгинул, словно его и не было. Несчастный случай, одним словом.
– Вы мне что, угрожаете?
– Нет, добра желаю.
– А если желаете добра, перепишите заключение.
– Я не стану переписывать то, что уже написал.
– Тогда я буду настаивать на повторной экспертизе и последующей аттестации ваших профессиональных способностей.
– А это сколько угодно. Дальше, чем сюда, все равно не пошлют. Дальше только Северный полюс. А вам, полковник, еще раз советую – не лезьте в дело, последствий которого не понимаете. Застрелился рядовой и застрелился. Тут уже ничего не исправишь. Покойнику не поможешь. И себе не навредишь. Здесь вам не Москва. Здесь самый медвежий угол. И нравы соответствующие, которые не все выдерживают. Отчего, бывает, стреляются. И не только рядовые, но, случается, и офицеры…
Опять попал полковник в переплет. И опять по самые уши. Не научился полковник не замечать того, что в глаза лезет. Видно, у него со зрением что‑то такое случилось. Хронически неизлечимое…
– Кто его мог застрелить?
– Мало ли кто…
– Может, какие‑нибудь конфликты с рядовым или сержантским составом?
– Может быть…
– Вы слышали выстрел?
– Нет. Я ничего не слышал…
– И я ничего не слышал…
– И я…
– Вы не знаете, с кем дружил рядовой Синицын?
– Со всеми дружил…
Нет, так не пойдет. Кабинетными допросами здесь, похоже, ничего не добьешься. Похоже, придется использовать навыки разведчика‑нелегала.